Я уже писал о находках патронов в окрестностях Межутоков, в большинстве своём - времён Великой Отечественной войны. Пули и гильзы – это, конечно, любопытно, но куда интереснее и романтичнее - сабли, шпаги, кинжалы и прочее. В советское время почти все мальчишки любили представлять себя мушкетёрами, Чапаевым, зачитывались повестью Рыбакова «Кортик», играли в «ножички». Большинство нормальных мужчин не может равнодушно относиться к холодному оружию. Время от времени земля преподносит сюрпризы и такого рода.

На протяжении многих столетий одним из видов оружия пеших и конных воинов было копьё - кованый железный наконечник, насаженный на деревянное древко. За счёт своей длины копьё позволяло воину наносить колющие удары противнику, не подпуская его на опасное для себя расстояние. А пехотинцу копьё, упёртое в землю концом древка, позволяло остановить несущегося на него всадника. Копьё стало основным вооружением славянского, а затем и русского воина с VI-VII века и оставалось таковым в течение тысячелетия с лишним.

Копья для пехоты имели сравнительно небольшие размеры - длину 1,7-1,8 м и массу 300-400 г. из соображений удобства переноски и применения в бою. Древко имело диаметр примерно 25 мм. Всадники могли позволить себе копья длиннее и тяжелее - длиной 2,5-3 м и массой до 800-1000 г, способные поразить противника раньше и нанести ему более мощный удар. Древка таких копий имели диаметр 30-35 мм. Применялись копья и для охоты на крупного и опасного зверя – кабана, лося, медведя.

Битва новгородцев и суздальцев, 1170 г. Фрагмент иконы 1460 г. Дружинники обоих городов вооружены копьями.

Применение копья-рогатины на охоте. Лубок XVIII века

Вот находка, сделанная в окрестностях Межутоков – железный наконечник копья. Судя по размерам и весу – наконечник копья всадника. Либо охотника. Очень хотелось бы воспользоваться машиной времени, как та, что изобрёл герой пьесы Михаила Булгакова «Иван Васильевич», чтобы пообщаться с бывшим хозяином и узнать, по какому назначению он использовал копьё.

  

Позже на вооружение пришли ружья, позволившие вести бой на большем, нежели копья, расстоянии. Но что делать, когда патроны закончились, а враг рядом? Нужно превратить ружьё в копьё. Так появился штык, крепившийся к стволу ружья. Русское слово «штык» - от немецкого «stich» - укол, колющий удар.

Вот какую находку сделали у себя на огороде местные жители. Это штык к «трёхлинейной» винтовке Мосина, основному стрелковому оружию русской, а затем и Красной армии с 1891 года и до конца Великой Отечественной войны. Длина штыка около 500 мм, вес около 330 г, клинок четырёхгранного сечения.

Судя по конструкции, найденный штык - к винтовке Мосина образца 1891/30 гг., отличающийся от штыка образца 1891 года креплением к стволу. Пружинная защёлка упростила и ускорила «примыкание» штыка к винтовке.

Каким образом штык оказался на огороде? Бои сюда не дошли, зато войск в этой прифронтовой полосе стояло много. Боец ли отдал штык от неисправной винтовки местному мальчишке? Или мальчишка не удержался и стащил штык у кого-то из бойцов, остановившихся в селе на постой?

Красноармейцы учатся штыковому бою

 

В одном из домов до сих пор в хозяйстве используется штык к немецкому карабину.

Карабин Маузер 98k (укороченный вариант винтовки Маузер 98 образца 1884/98 гг.) был принят на вооружение в 1935 году и являлся основным стрелковым оружием вермахта до конца Второй мировой войны. Немецкий штык, в отличие от штыка к винтовке Мосина, клинкового типа или штык-нож, который можно использовать отдельно от винтовки в рукопашном бою, а также и для других нужд солдата.

Штык такой конструкции выпускался в Германии с 1915 года на нескольких заводах в Золингене. Штык довольно тяжёлый - около 400 г. Общая его длина - 380 мм. Длина лезвия - 240 мм, ширина – 25 мм. Клинок плоский, с односторонней заточкой. На рукоятке закреплены на двух винтах «щёчки», первоначально деревянные, а с конца 30-х годов - бакелитовые с мелкими насечками. В рукоятке штык-ножа есть паз Т-образного сечения и защёлкивающаяся кнопка для крепления к стволу карабина.

Штык-нож Маузер 98k считается прародителем всех штык-ножей мира. Благодаря оптимальному сочетанию размеров и веса, удобству использования и высокому немецкому качеству, он стал самым массовым из когда-либо выпускавшихся (выпущено около 15 миллионов ножей в нескольких странах мира). Сейчас эти штык-ножи представляют историческую ценность и являются предметом коллекционирования.

Клеймо говорит о том, что наш образец выпущен в 1941 году. Как видно на фото, владелец относился к штыку не как к предмету коллекционирования, а как к обычной хозяйственной утвари (в частности, колол и свежевал свиней). В результате за десятилетия использования штык-ножа в домашнем хозяйстве его клинок оказался сточен на половину своей ширины, а защёлкивающаяся кнопка утрачена.

Держа в руках этот штык-нож, я представлял его бывшего хозяина-немца и гадал, чью жизнь оборвал этот клинок – какого-то красноармейца или же его самого…

Так выглядит штык-нож Маузер 98k в исправном состоянии с ножнами

Штык-нож Маузер 98k, примкнутый к карабину

 

А вот ещё одна интересная находка. Мальчишки купались в речке и вытащили со дна настоящий старинный кинжал! Ну а если быть точным, то кортик.

Кортик появился в конце XVI века как оружие для абордажного боя. Клинок у него четырёхгранного сечения. Хлеб или колбасу таким клинком не порежешь, он предназначен для нанесения колющих ударов. Зато кровопотеря из раны от него значительно больше, нежели от плоского ножа, и заживает такая рана дольше. Общая длина морского кортика около 400 мм, длина клинка 280 мм, ширина клинка у основания 12,5 мм. Эфес состоит из рукояти, крестовины и навершия. Крестовина и навершие - латунные, рукоять - деревянная, окрашена в коричневый или белый цвет.

В дореволюционной России кортик носили офицеры морского флота и чиновники морского ведомства. В 1904 г. кортик ввели в состав формы классных чинов корпуса лесничих. В 1911 г. право ношения кортиков дали офицерам речных минных рот, некоторых флотских формирований из состава сухопутного военного ведомства, а также автомобильных частей. В 1914 году кортики включили в форму нового рода войск – авиации. С 1916 г. кортик носили офицеры автомобильных зенитных частей, а также военные чиновники Управления военного воздушного флота. С 1916 года кортики были присвоены всем обер-офицерам и военным чиновникам, кроме обер-офицеров артиллерии и кавалерии. В ноябре 1916 года ношение кортиков было разрешено военным врачам и обер-офицерам пехоты и артиллерии, а в марте 1917 года было распространено на всех генералов, офицеров и военных чиновников всех частей.

Форма одежды чинов корпуса лесничих

Широкое распространение кортиков в 1916–1917 гг. вызвало огромное количество их разновидностей, различающихся материалом и цветом рукояти, а также деталями отделки.

Одним из основных производителей кортиков была Московская металлическая фабрика офицерских принадлежностей и бронзовых изделий «Слава», основанная в 1907 году купцом Яковом Абрамовичем Бирштейном. На фабрике изготавливали кокарды, мундирные пуговицы, поясные бляхи для армии, железных дорог и учебных заведений. Продукция маркировалась клеймом «Слава-Москва».

С 1914 года на внешней стороне навершия рукояти кортика предписывалось иметь рельефный вензель императора, в царствование которого владелец оружия был произведен в первый офицерский чин. После Февральской революции 1917 года ношение вензелей отрекшегося императора на офицерском оружии  запретили. Приказ Морского министра Временного правительства содержал указание «вензелевое изображение на оружии уничтожить», поэтому кортики, выпущенные после марта 1917 года, не имели вензелевых изображений на эфесе.

В 1919 году кортик ввели в состав формы комсостава Красной армии, но на вензеле уже изображался серп и молот.

Как видно на фото, на крестовине эфеса набито клеймо производителя – московской фабрики «Слава». На внешней стороне навершия рукояти отштамповано только обрамление, внутри которого нет императорского вензеля. Как нет и следов его зачеканивания или спиливания. Значит, кортик выпущен в период Временного правительства после марта 1917 года и принадлежал офицеру, военному чиновнику или чиновнику корпуса лесничих. Вот только вскоре после того, как человек получил этот кортик, жизнь в России полетела под откос, и вместо того, чтобы сверкать на парадах, кортик каким-то образом оказался на дне местной речушки. А где оказался его хозяин?

Так выглядит кортик 1917 года в исправном состоянии с ножнами

 

 Самая интересная находка, которую довелось увидеть, - это четыре сабли, шпага, кавказский кинжал и складной нож, завёрнутые в истлевшую ткань. Стальные клинки, конечно же, почти полностью съела коррозия, сохранились только латунные эфесы и детали сабельных ножен.

  

Наиболее ценным экземпляром из этого набора является наградная Аннинская шпага с надписью «За храбрость» на эфесе.

Шпага (от итал. Spada) - колющее холодное оружие. В Западной Европе шпага получила широкое распространение в XVI веке. Почти до конца XVIII века она была неотъемлемой принадлежностью дворянского костюма и широко распространенным боевым и дуэльным оружием (вспомните мушкетёров). В России шпаги появились в XVII веке в полках иноземного строя, в основном, в Петровскую эпоху. Через сто с лишним лет, с 1826-1830 гг. боевым оружием стали сабли, шашки и палаши, а шпаги офицеры и генералы носили уже только вне строя при городской обыкновенной форме, сюртуках, вице-мундирах, парадной и праздничной форме. С 1875 г. ввели ношение шпаги классными чиновниками кавалерийских частей. В 1914 году шпагу разрешили носить военным врачам, гражданским чиновникам военного ведомства и генералам Пажеского корпуса.

Шпага имела прямой длинный (до 1 м) плоский или гранёный клинок. Эфес состоял из рукоятки с головкой и гарды (части эфеса, защищающей руку от оружия противника). Рукоять была деревянной, обмотанной витой проволокой. Гарда состояла из крестовины, переходящей в дужку, верхний конец которой соединялся с головкой. Ножны шпаг были кожаные или деревянные, обтянутые кожей, и имели так называемый металлический прибор для подвески на портупею.

Традицию награждать отличившихся офицеров и своих сподвижников дорогими шпагами ввёл Петр I. Во времена Екатерины II появился термин «Золотое оружие». Шпаги стали изготавливать из золота 56-й пробы. С 1788 года наградные шпаги стали получать не только командующие, а почти все категории офицеров, обер- и штаб-офицеры, кроме младших офицеров. Эту ситуацию исправил император Павел I, введя в 1797 году в систему наградного оружия Аннинское наградное оружие.

Любопытно появление российского императорского ордена Святой Анны. Этот орден был учреждён в 1735 году как династическая награда герцогства Гольштейн-Готторпского. Отец Павла I, урождённый Карл Петер Ульрих, герцог Гольштейн-Готторпский, по завещанию своей тётки Императрицы России Елизаветы стал после её смерти в 1761 году преемником российского престола Императором Петром III. Но царствовал он всего полгода, после чего был свергнут в результате дворцового переворота и вскоре лишился жизни. После смерти отца Павел I, которому было тогда 8 лет, унаследовал титул герцога Гольштейн-Готторпского и должен был унаследовать российский престол. До его совершеннолетия его мать должна была стать регентшей. Но дворцовый переворот закончился тем, что она (урождённая София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская) вступила на престол как царствующая императрица с именем Екатерины II. Чем старше становился Павел, тем дальше Екатерина держала его от государственных дел, а наступившее совершеннолетие сына намеренно ничем не ознаменовала. Павел не мог сам жаловать должности, награды, чины. Тут-то Павел и вспомнил о том, что он, как герцог Гольштейн-Готторпский, имеет право вручать награду герцогства - орден св. Анны, и стал жаловать им своих приближенных без ведома Екатерины. Павел вступил на престол только после смерти Екатерины II в ноябре 1796 года в возрасте 42 лет. Его коронация состоялась 5 апреля 1797 года. В тот же день орден Святой Анны указом императора Павла I был введён в наградную систему Российской империи.

Орден Святой Анны 2-й степени (носился на шее)

Орден Святой Анны имел три степени. Третья степень представляла собой миниатюрный знак ордена, крепившийся на эфесе офицерского холодного оружия. В 1815 году указом Александра I орден был разделен на 4 степени, и функции третьей степени перешли к четвертой. Молодые офицеры очень гордились "клюквой", как они называли свою первую награду - знак ордена Св. Анны 4-й степени на оружии. Статусом 1829 года на эфесе аннинского оружия также была введена надпись "За храбрость". Металлические элементы эфеса наградной шпаги имели рельефный растительный орнамент и были позолочены.

Знак ордена Св. Анны 4-й степени для ношения на холодном оружии

В новом статусе ордена св. Анны от 1845 г. отмечалось, что в тех случаях, когда орденом св. Анны IV степени награждались классные чиновники "за отличия, под неприятельскими выстрелами оказанные", - надпись "За храбрость" не делалась, и награждённые носили на оружии только знак ордена. Но в 1915 году классным чиновникам (медицинским и ветеринарным врачам) разрешено было испрашивать орден св. Анны IV степени с надписью "За храбрость".

Вот такая наградная Аннинская шпага вместе с двумя наградными «Георгиевскими» саблями, гусарской саблей, кавказским клинком и парой кинжалов оказалась закопана недалеко от Межутоков. Кто их закопал, когда и почему? Ну, время представить несложно, скорее всего, это послереволюционные 1918-20 годы. Хотелось бы знать, кто их хозяин. Возможно, это какой-то местный офицер или дворянин, добиравшийся из Петрограда на юг, где собирались силы "белого" движения, надеявшиеся сбросить власть "красных".

В книге Владимира Мединского, профессора МГИМО, доктора политических наук и до недавнего времени министра культуры РФ, мне попалась интересная мысль об отношениях различных сословий в царской России:

«Уже сейчас некоторыми исследователями высказывается мнение, что крепостное хозяйство было скорее крестьянско-помещичьим кондоминимумом, что крестьяне и помещики, встречаясь в одной церкви, не могли всерьёз быть нетерпимыми антагонистами, по крайней мере такими, какими их представляла марксистская историческая наука... Даже после 1917 года, когда, казалось бы, все вековые устои отношений между разными социальными слоями и обычной, как бы «бытовой» нравственности были разрушены, мы знаем массу случаев, когда крестьяне ПРЯТАЛИ своих помещиков от озверевших комиссаров, - наверное это о многом говорит. Одна моя добрая знакомая происходит из старинного русского рода Охотниковых. Её дед был военным инженером, царским офицером, перешедшим в Гражданскую войну на сторону красных. В Великую Отечественную он возглавлял конструкторское бюро автоматического ручного оружия и считается среди специалистов одним из авторов знаменитого автомата Калашникова. По крайней мере Михаил Калашников по сей день (2010 г.), много лет спустя после смерти инженера Охотникова, регулярно шлёт его родным праздничные открытки и телеграммы. (Автомат дворянина Охотникова – как-то звучало безыдейно…) Так вот, в семье Охотниковых мне не раз рассказывали, как их предков-дворян, крупных помещиков и маслозаводчиков в 18-м году вологодские крестьяне несколько недель прятали в подполе от беснующихся чоновцев. Когда ситуация немного поутихла, они смогли уехать во Францию. До сих пор в парижском телефонном справочнике можно встретить немало фамилий Охотникофф».

В моём очерке «Её долгий век» от 06.05.2010 г. я пересказываю воспоминания Веры Константиновны Тихоновой о её отце, Константине Воинове, последнем священнике староберезайской церкви, который был дружен с Белямиными, хозяевами усадьбы Межутоки. После революции 1917 года новая власть закрыла церковь в Старом Березае, а отец Константин стал по новой Конституции «лишенцем». Так называли тех, кто был лишен избирательных прав: не мог участвовать в выборах и быть избранным, не имел права занимать ответственные должности, был лишён права на защиту в суде, не получал пенсию, пособие по безработице и продовольственный паёк, кого выселяли из коммунальных квартир, чьих детей исключали из школ, лишали возможности учиться в старших классах и ВУЗах.

Незадолго перед тем, в 1917 году Воиновы переехали в новый просторный дом на правом берегу Березайки, построенный при поддержке Михаила Белямина. Константин Воинов занялся пчеловодством, жена продавала мёд. Чтобы дети избежали статуса «лишенцев», пришлось отослать их подальше от дома, а самим детям - скрывать связь с родителями. Младшая Вера окончила трёхклассное сельское училище в Старом Березае, после чего её отправили в Бологое. Жила на съёмных квартирах, училась в школе. В Березай повидаться с родителями девчонка-пятиклассница добиралась украдкой, часто пешком из самого Бологое, если не было попутной телеги. Нужно было не попасться на глаза вредному председателю сельсовета, который выслуживался перед новой властью. Чтобы доказать лояльность к власти и непримиримость к старому порядку, председатель построил свой новый дом на месте ворот старого кладбища у церкви. Накормив дочку, семья садилась за карты. Смеялись: «Ну, что, опять в «контру»?». Раздавали по три карты и играли в «кто кого перебьёт». На следующий день со всеми предосторожностями отправляли дочь обратно, в Бологое. Двери гостеприимного дома Воиновых были открыты для всех, благо места в большом доме, который успели построить до революции, хватало. Всегда пускали на ночлег нищих, которых было много после революции и гражданской войны. Всех умудрялись чем-то накормить.

Думается, в доме Воиновых пускали на ночлег не только нищих, но и тех, кто старался избегать встреч с местной властью - председателем сельсовета, уполномоченным ЧК из Бологое и т.д. Судя по месту описанной находки, клинки мог закопать человек, на какое-то время получивший кров у бывшего староберезайского священника Константина Воинова. Видимо, двигаться дальше со всем этим имуществом было обременительно, да и рискованно. Возможно, надеялся вернуться и откопать, когда времена изменятся к лучшему. Не сложилось…

Наградная Аннинская шпага была восстановлена, для неё подобрали настоящий старый клинок хорошей сохранности.

Знак ордена Св. Анны 4-й степени