| Как всё начиналось |  |
|||
| О книге | |
|||
| Книга | |
|||
| Вильям Козлов | |
|||
| Фотоальбом | |
|||
| Книжная лавка | |
|||
| ХРОНИКА | |
|||
| Вам слово | |
|||
| База отдыха Межутоки | | |||
Интервью с В.Козловым. Литературная газета. Выпуск № 45 - 2004г.
Удивительная молодость
Вильям КОЗЛОВ – автор более чем 50 книг. Среди них популярные до сих пор, хотя прошло со дня первых изданий немало лет, такие как «Солнце на стене», «Я спешу за счастьем», «Приходи в воскресенье», «Нежданное наследство», трилогия «Андреевский кавалер», а также книги для детей – «Юрка Гусь», «Президент Каменного острова», «Витька с Чапаевской улицы», «Гость из леса», «Копейка». Тираж перевалил за миллион. А 3 ноября писателю исполнилось 75 лет.
Звучит, конечно, внушительно. Однако дело не в количестве, а в том, что и как сказал писатель своими произведениями о времени и о себе. Вот тут уж всё видно словно на ладони. За 75 лет судьба его изрядно пообтрепала, но, как ни странно, на внешности это особенно не отразилось: по-прежнему подвижный, гибкий, лишь морщины проглядывают в уголках глаз – задумчивых и лукавых.
Мы встретились в его петербургской квартире.
– Вильям Фёдорович, чем объяснить такую удивительную молодость, которую вы сохранили в себе?
– Я написал роман «Сотвори себя» – о человеке, который всю свою жизнь творил себя. Во многом судьба моего героя схожа с моей. Ведь сколько на моих глазах погибло людей: пьянство, разгул, неумеренный образ жизни, компании, застолья... Я однажды резко это всё обрубил. Живу по полгода в деревне. Хорошее место: лес, грибы, речка, рыбалка. Но и без крестьянской работы день не проходит: дрова колю, пилю, строгаю. И без писательской тоже. Вот и сегодня, до вашего прихода сидел над рукописью.
До 70 лет я не испытывал никаких проблем со здоровьем. Был живой, энергичный. После же почувствовал кое-какие неудобства: голова стала побаливать, сердечко пошаливать. А так – грех жаловаться…
– У каждого из нас, естественно, самые острые впечатления – из детства. А уж тем более, когда оно «пропитано» отнюдь не детскими реалиями.
– Родился я в Бологом, вскоре с мамой и сестрёнкой перебрались в Великие Луки. До войны потерял родного отца, он ушёл от матери. Но вот в доме появился отчим – Фёдор Козлов, он-то и стал настоящим моим отцом. В «Потерянном веке» это описано обстоятельно. Буквально за две недели до начала войны приехал на каникулы к бабушке на станцию Куженкино. А когда немцы были в 70 километрах от нас, я устроился разнорабочим на прифронтовой аэродром. Расчищал лётное поле от снега. Это всё легло в основу моей первой серьёзной детской книжки «Юрка Гусь». Потом стал работать в Куженкине на деревообрабатывающем заводе. Между тем Великие Луки немцы захватили быстро. Поэтому я и думал, что мои родители погибли. А вскоре узнал, что мать эвакуировали в Пермь-Сергинский район, и я поехал искать через всю Россию. Наступил момент беспризорничества. Вот тогда и почувствовал, что отвечаю сам за себя. Добирался и по рекам и на плотах. Страшнее всего были бомбёжки, на моих глазах людей разрывало. Нашёл мать в далёкой уральской деревне, на берегу реки Сылва, на зерносушилке. И я, в солдатских сапогах, в фуфайке, мальчишка, роста-то небольшого, привёз ей две буханки хлеба, хромовые сапоги, выигранные в карты…
Как мы видим, и детства у Вильяма Козлова толком не было. Но, что удивительно, он как прозаик наиболее ярко и убедительно обрисовал мир детства, с его психологией, характером. Сюжеты разные, а тема превалирует военная. И, представьте себе, не устаёшь читать: увлекает, заставляет размышлять. Да, книжки для детей суровые. Но у героев его романов и повестей настолько сильна воля к жизни, что даже в жёстких условиях, в каких они оказывались, до бойкого биения сердца волнует читателя молодого и взрослого. В романе «Витька с Чапаевской улицы» действует группа ребят: среди них и трусы, и храбрые, и отчаянные, и весёлые, и озлобленные. Однако кого лихолетье не опустило на дно (а это, хотя писатель не говорит напрямую, но хорошо чувствуется), те стали нравственно закалёнными людьми. Вот почему, по прошествии стольких лет со дня написания книг, до сих пор ими зачитываются уже новые поколения ребят.
– Вильям Фёдорович, секрет молодости ваших произведений настолько очевиден, что вряд ли нуждается в расшифровке. И всё же, как бы вы сами обозначили свой феномен?
– Всё не так просто. В детскую литературу я вошёл потому, что были яркие, мощные впечатления. Они бурлили во мне. Бог дал мне дар творческий. Я хотел быть лётчиком, даже училище авиационное кончил. Всю жизнь я с детства был окружён мужчинами. Видно, кто был трус, кто смелый. Я тянулся к смелым людям. Ни родители, ни бабушка (она, правда, привила мне любовь к природе) не воспитывали меня так, как они. Если ответить коротко, то именно вот это непосредственное общение с простыми людьми, не менее яркими по характеру, чем выдуманные персонажи многих современных писателей, может быть, и стало причиной моего, как вы говорите, феномена.
– Самая, на ваш взгляд, удачная работа?
– «Президент Каменного острова». В ней мне хотелось рассказать о ребятах, обожжённых войной, детдоме, как они создали свою республику.
– Особенно характерным для её обитателей была борьба за справедливость...
– Почему я не стал ни вором, ни шпаной? Да потому, что все мерзости и ложь во имя корысти, наживы, когда не моргнув глазом можно растоптать человека, были для меня отвратительны.
– Что в этой ситуации вас спасало?
– Книги! В детстве я очень много рассказывал. Вокруг меня собирались ребята, рассказывал образно, сочно. Это шло помимо меня, я не культивировал этого в себе и не мечтал быть писателем. Но, когда я приехал к матери, то привёз с собой «Пётр I» Алексея Толстого и «Айвенго» Вальтера Скотта. Все библиотеки Великих Лук я обходил, прочитал почти всего Достоевского, Толстого. Правда, в 20 лет пришлось перечитывать их заново. И на уроках читал. Увлечение литературой спасало меня в войну от панических настроений: когда вот-вот загрохочут на аэродроме зенитки, я читал «Пётр I».
Во всём, что воспринималось и «просеивалось» писателем, согласитесь, есть аромат романтизма. Неудивительно, что совсем недавно в Кирове-Вятке Вильяму Козлову была торжественно вручена Всероссийская премия имени Александра Грина.
– И всё-таки, Вильям Фёдорович, вы перешли на «взрослую прозу».
– Не мог не перейти. Ведь я жил и до сих пор живу активной жизнью. Встречаюсь со многими людьми, влезаю в их проблемы, в деревню часто езжу. Там великолепные сосновые боры. Сейчас подонки стали приезжать, вырубать подчистую леса. Идёт в открытую захват самого дорогого, что дано природой. Чувство справедливости постоянно во мне клокочет. В конце концов сколько можно жить на одном воровстве! Но можно и быть человеком, каким стал в итоге герой моей последней книги «Сотвори себя».
Сергей ЛУКОНИН,САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Звучит, конечно, внушительно. Однако дело не в количестве, а в том, что и как сказал писатель своими произведениями о времени и о себе. Вот тут уж всё видно словно на ладони. За 75 лет судьба его изрядно пообтрепала, но, как ни странно, на внешности это особенно не отразилось: по-прежнему подвижный, гибкий, лишь морщины проглядывают в уголках глаз – задумчивых и лукавых.
Мы встретились в его петербургской квартире.
– Вильям Фёдорович, чем объяснить такую удивительную молодость, которую вы сохранили в себе?
– Я написал роман «Сотвори себя» – о человеке, который всю свою жизнь творил себя. Во многом судьба моего героя схожа с моей. Ведь сколько на моих глазах погибло людей: пьянство, разгул, неумеренный образ жизни, компании, застолья... Я однажды резко это всё обрубил. Живу по полгода в деревне. Хорошее место: лес, грибы, речка, рыбалка. Но и без крестьянской работы день не проходит: дрова колю, пилю, строгаю. И без писательской тоже. Вот и сегодня, до вашего прихода сидел над рукописью.
До 70 лет я не испытывал никаких проблем со здоровьем. Был живой, энергичный. После же почувствовал кое-какие неудобства: голова стала побаливать, сердечко пошаливать. А так – грех жаловаться…
– У каждого из нас, естественно, самые острые впечатления – из детства. А уж тем более, когда оно «пропитано» отнюдь не детскими реалиями.
– Родился я в Бологом, вскоре с мамой и сестрёнкой перебрались в Великие Луки. До войны потерял родного отца, он ушёл от матери. Но вот в доме появился отчим – Фёдор Козлов, он-то и стал настоящим моим отцом. В «Потерянном веке» это описано обстоятельно. Буквально за две недели до начала войны приехал на каникулы к бабушке на станцию Куженкино. А когда немцы были в
Как мы видим, и детства у Вильяма Козлова толком не было. Но, что удивительно, он как прозаик наиболее ярко и убедительно обрисовал мир детства, с его психологией, характером. Сюжеты разные, а тема превалирует военная. И, представьте себе, не устаёшь читать: увлекает, заставляет размышлять. Да, книжки для детей суровые. Но у героев его романов и повестей настолько сильна воля к жизни, что даже в жёстких условиях, в каких они оказывались, до бойкого биения сердца волнует читателя молодого и взрослого. В романе «Витька с Чапаевской улицы» действует группа ребят: среди них и трусы, и храбрые, и отчаянные, и весёлые, и озлобленные. Однако кого лихолетье не опустило на дно (а это, хотя писатель не говорит напрямую, но хорошо чувствуется), те стали нравственно закалёнными людьми. Вот почему, по прошествии стольких лет со дня написания книг, до сих пор ими зачитываются уже новые поколения ребят.
– Вильям Фёдорович, секрет молодости ваших произведений настолько очевиден, что вряд ли нуждается в расшифровке. И всё же, как бы вы сами обозначили свой феномен?
– Всё не так просто. В детскую литературу я вошёл потому, что были яркие, мощные впечатления. Они бурлили во мне. Бог дал мне дар творческий. Я хотел быть лётчиком, даже училище авиационное кончил. Всю жизнь я с детства был окружён мужчинами. Видно, кто был трус, кто смелый. Я тянулся к смелым людям. Ни родители, ни бабушка (она, правда, привила мне любовь к природе) не воспитывали меня так, как они. Если ответить коротко, то именно вот это непосредственное общение с простыми людьми, не менее яркими по характеру, чем выдуманные персонажи многих современных писателей, может быть, и стало причиной моего, как вы говорите, феномена.
– Самая, на ваш взгляд, удачная работа?
– «Президент Каменного острова». В ней мне хотелось рассказать о ребятах, обожжённых войной, детдоме, как они создали свою республику.
– Особенно характерным для её обитателей была борьба за справедливость...
– Почему я не стал ни вором, ни шпаной? Да потому, что все мерзости и ложь во имя корысти, наживы, когда не моргнув глазом можно растоптать человека, были для меня отвратительны.
– Что в этой ситуации вас спасало?
– Книги! В детстве я очень много рассказывал. Вокруг меня собирались ребята, рассказывал образно, сочно. Это шло помимо меня, я не культивировал этого в себе и не мечтал быть писателем. Но, когда я приехал к матери, то привёз с собой «Пётр I» Алексея Толстого и «Айвенго» Вальтера Скотта. Все библиотеки Великих Лук я обходил, прочитал почти всего Достоевского, Толстого. Правда, в 20 лет пришлось перечитывать их заново. И на уроках читал. Увлечение литературой спасало меня в войну от панических настроений: когда вот-вот загрохочут на аэродроме зенитки, я читал «Пётр I».
Во всём, что воспринималось и «просеивалось» писателем, согласитесь, есть аромат романтизма. Неудивительно, что совсем недавно в Кирове-Вятке Вильяму Козлову была торжественно вручена Всероссийская премия имени Александра Грина.
– И всё-таки, Вильям Фёдорович, вы перешли на «взрослую прозу».
– Не мог не перейти. Ведь я жил и до сих пор живу активной жизнью. Встречаюсь со многими людьми, влезаю в их проблемы, в деревню часто езжу. Там великолепные сосновые боры. Сейчас подонки стали приезжать, вырубать подчистую леса. Идёт в открытую захват самого дорогого, что дано природой. Чувство справедливости постоянно во мне клокочет. В конце концов сколько можно жить на одном воровстве! Но можно и быть человеком, каким стал в итоге герой моей последней книги «Сотвори себя».
Сергей ЛУКОНИН,САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Клуб «Президент Каменного острова»
