Путешествие из Ленинграда в Москву. 1966 год.

Эта статья сорокалетней давности будет интересна автотуристам, путешествующим по Ленинградской трассе.  Какие-то вещи сегодня покажутся забавными, а что-то почти не изменилось, например, дороги.

 

 

 

 

          Каждую зиму моя машина сиротливо стоит в ряду таких же автомобилей-горемык за массивным зданием гостиницы «Россия», где платная стоянка. Их обдувают северные ветры, в оттепель омывают дожди, в мороз сковывает лед…

          С поздней осени я начинаю мечтать о ранней весне, когда автомобиль восстанет от зимней спячки и помчит меня по дорогам в туманную даль… В этом году я задумал совершить путешествие из Ленинграда в Москву. Я бы и зимой поехал, но как сдвинуть автомобиль с места? Двери гостиницы накрепко закрыты для автолюбителей: кому охота бесплатно отпускать горячую государственную воду? А на платной стоянке и холодной-то сроду не бывало. Конечно, можно воду из дома принести, но она замерзнет – дом-то в трех километрах.

          Я терпеливо дождался весны и вместе с другими автолюбителями рьяно принялся за дело: наждачной бумагой стал сдирать ржавчину, смазывать, подтягивать, накачивать, подкачивать, регулировать, измерять, проверять. И не слишком щедрое ленинградское солнце скупо освещало эту типичную для весеннего города картину.

          Гаражи, гаражи… Архитекторы, строя новый дом, позаботились, куда складывать вещи, нужные или не нужные в обиходе, и сделали в квартирах ниши, а вот куда поставить квартиросъемщику дорогостоящий автомобиль, об этом вообще не очень думали, пока шесть лет назад не было издано специальное правительственное постановление. За шесть прошедших лет у нас в Ленинграде построили один кооперативный гараж на 300 мест. Моя машина, как и десятки тысяч других, туда не попала.

          В апреле я не выехал. Для того, чтобы покончить с последствиями зимы, жилищные конторы начали штурм крыш. И центнеры снега, льда и сосулек обрушились сверху на беззащитные автомобили, которые стояли, прижавшись к тротуарам. С помятым крылом не поедешь в столицу.

 

          …Утро. У станции №1 по Лиговскому проспекту с шести утра выстроилась очередь легковых автомашин. В начале девятого у железных ворот вырастает внушительная фигура мастера Ивана Устиновича Стома. На вопросы он не отвечает, всех называет на «ты» и обрывает на полуслове. Так же неласков и начальник станции Тимофей Семенович Озеров. Вот он выходит из своего кабинета и в окружении свиты автолюбителей медленно обходит строй разноцветных машин.

          - Что? Прокладка лопнула? А где я ее возьму?.. Мигалка не работает? Электрик в отпуск ушел… Когда придет? Когда отпуск кончится…

          Свита все увеличивается.

         Я не могу обижаться: не прошло и часа, как Тимофей Семенович смилостивился, и мне выправили крыло безукоризненно, по всем правилам. Даже рашпилем прошлись по живой, невредимой краске, а чтобы металл не заржавел, покрыли красным суриком. Этакое огромное родимое пятно размером с две шляпы.

          Тимофей Семенович немного запоздало объяснил, что пусть я молю бога, что вмятину выправили, а красить – это уже роскошь. Оказывается, в Ленинграде нет ни одного приличного бокса-камеры, где можно было бы поставить машину и выкрасить по всем правилам. Дело в том, что наши заводы выпускают легковые машины с синтетическим покрытием и нитролаковым. Счастливчики те, кому попался автомобиль, покрашенный нитролаком. Любое повреждение поверхности можно обработать в течение одного часа. Нитролак сохнет 15 – 20 минут. И горе тем, чей автомобиль выкрашен синтетической краской. Ремонт поверхности требует не менее двух суток, причем сушить выкрашенное место нужно в специальной камере с высокой температурой.

          Мой убитый вид, очевидно, тронул не вконец зачерствевшее сердце Озерова. Он изрек:

          - Будет хорошая погода – подъезжай, покрасим на улице…

         Позволю себе все увиденное на станции коротко прокомментировать. Почему так обстоит дело с техническим обслуживанием индивидуальных машин? Потому что автомобилей в стране сотни тысяч, а станций… двести! Напомню, что в сравнительно небольшой стране Венгрии за последние два года построено 360 новых станций и пунктов технического обслуживания.

          В Ленинграде, где число автомобилистов давно перевалило за 50 тысяч, на всех трех действующих в городе станциях можно в день обслужить 100 машин, а покрасить лишь один автомобиль. На одного ремонтника приходятся тысячи автолюбителей. Вот почему станции технического обслуживания не особенно церемонятся с клиентами. Я уже не говорю о небольших городах, где станций вообще нет.

 

          Кажется, все проверил, отрегулировал… Правда, пятно на крыле не удалось закрасить… Да вот еще бак полностью не заправлен. Заглядываю в дорожный указатель: по пути – почти десяток автозаправочных станций. Итак, в путь!

          Средняя Рогатка остается позади. Движение очень интенсивное, вырвался на простор. И вдруг стоп: скорость 40 км.

          Ограничивать скорость до 30 – 40 км приходится часто. Около деревень и сел по шоссе разгуливают куры, утки, гуси, поросята. Полные достоинства, возвращаются с пастбищ по шоссе коровы, а за ними движется со скоростью пять километров в час колона автомобилей. Да и жители сел почему-то считают шоссе главным проспектом. Я вспомнил свою поездку по Польше и Чехословакии, там на шоссе никого не увидишь: жизнь сел и деревень протекает по обе стороны шоссе. Поэтому в населенных пунктах скорость ограничивается лишь до 70 км.

          Не доезжая Тосно, останавливаюсь у новенькой, хорошо оснащенной бензоколонки. Протягиваю в окошко деньги. В ответ:

          - Заправляем только по талонам.

          - На следующей станции тоже по талонам?

          - Не знаю.

          Эта свистопляска с талонами надоела. То по талонам, то за деньги. Причем талоны на автозаправочных станциях не продаются. Возможно, у организаций, установивших этот порядок, есть на то свои резоны. Но каково автолюбителю? Не купил талоны в городе – не будет тебе бензина в дороге! Вспоминаю выступления в газетах по этому поводу. Писали много, чтобы отменить книжки, но Главнефтеснаб остался глух и нем к воплям автолюбителей.

          От Ленинграда до Новгорода бензоколонки встречаются через каждые 50 – 60 километров. А от Новгорода до Вышнего Волочка нет ни одной бензоколонки на расстоянии почти 250 километров. Не лучше ли хотя бы одну автозаправочную станцию, например, которая в Чудове, передвинуть за Новгород?

          Машина идет по ровному шоссе. Встречный ветер упруго обтекает кузов, шумит на разные голоса. Начинается Новгородская область. Приходится сбавлять скорость: то и дело попадаются на асфальте глубокие выбоины, и чем ближе к Новгороду, тем их больше.

          Семь лет езжу я по этому шоссе. И все семь лет ремонтируется один и тот же отрезок магистрали. Каждый год ремонтируется и каждую весну разрушается. Этот заколдованный отрезок начинается от Чудова и кончается за Валдаем.

          Под Новгородом я потихоньку ехал по засыпанному мелкой щебенкой шоссе. Ремонт в разгаре. Меня на приличной скорости обогнал дизельный экспресс «Ленинград – Валдай». Небольшой камень, вырвавшийся из-под заднего колеса автобуса, превратил мое лобовое стекло в созвездие причудливых кристаллов.

          В Новгороде, на станции обслуживания мне сказали:

          - Вы сегодня тринадцатый, а мы уже двенадцать стекол вставили… Есть только к «Запорожцу».

          В Вышнем Волочке тоже стекол не оказалось. Их там никогда и не было.

 

          В Калинине по дороге на станцию обслуживания меня перехватил какой-то гражданин в серой кепочке блином.

          - Не теряйте понапрасну время, - сказал он, - На станции очередь. Далеко?

          - В Москву.

          - М-да, - сказал он, - В столицу нельзя без стекла.

          - Что же мне делать?

          - Сервис на дому, - сказал грамотный гражданин в кепочке. - Через полчаса ваша машина будет в полном ажуре…

         Обыкновенный дощатый сарай. Добротный верстак с мощными тисками, слесарное оборудование, в углу, как солнечный луч надежды, блеснули разнокалиберные стекла к автомобилям, в ящиках новенькие детали. Два дюжих парня в беретах без лишних слов выдавили остатки разбитого стекла, сняли резиновый уплотнитель. Движения парней точные, согласованные. Через пятнадцать минут стекло весело сияло на своем законном месте.

          - Заезжайте, дорогой, на обратном пути, - сказал гражданин в кепочке. – Крыло покрасим…

         Не удивительно ли, что два дюжих парня из Калинина при  посредстве гражданина в серой кепочке творят чудеса, которые не под силу огромным, хорошо оснащенным станциям обслуживания с солидным штатом? И еще не понятно: где «левые» механики, слесари, электрики достают дефицитные детали и запчасти? Надо полагать, не сами их изготавливают. Изготавливает государство. И, наверное, для других целей. Не нужно быть хорошим финансистом, чтобы подсчитать, в какую сумму государству обходятся левые ремонты автомобилей, принадлежащих гражданам. Сколько великолепных станций можно было бы построить на средства, которые уплывают в карманы парней в серых кепочках.

 

         По профессиональной писательской привычке в пути я записывал то, что мне казалось интересным не только для меня. Возможно, я и не опубликовал бы эти записи, если бы, приехав в Москву, не побывал в Министерстве автомобильного транспорта и шоссейных дорог и не порасспросил специалистов о том, что «типично» из подмеченного мной и что «не типично». Я обогатился многочисленными статистическими данными и справками, которые подтвердили, что мои наблюдения объективны и заслуживают внимания читателя. Скажу даже так: с министерской вышки я увидел гораздо больше, чем из своего смотрового стекла, и мне подумалось, что о техническом обслуживании и «сервисе» индивидуального автомобилизма, в котором заинтересованы десятки тысяч людей, нужно говорить обстоятельно, по-государственному, с глубоким анализом технических, экономических и организационных вопросов. И уж тут я охотно передам свое перо специалистам – может быть, они скажут по этому поводу свое веское слово? И пора бы!

 

ЛЕНИНРАД - МОСКВА