Выстрелы в "доме Кони". 1995 год.

 

          Русских писателей Петербурга поразила быстро распространившаяся весть о покушении на жизнь известного петербургского писателя Вильяма Козлова.

          Бандиты обманным путем проникли в квартиру писателя и, как сообщают газеты, стали требовать золото и ценности. Не получив требуемое, они принялись жестоко и методично избивать его, колоть ножами. Они душили писателя, пытались связать его, угрожая оружием, требовали безоговорочно исполнять их приказы. По существу, кабинет писателя бандиты превратили в узилище, в пыточную камеру. Сама квартира (в респектабельном «доме Кони» на улице Маяковского) едва не стала голгофой для писателя, где он мог погибнуть. Но Вильям Федорович неожиданно для бандитов оказал сопротивление, проявив при этом бесстрашие и мужество…

 

          В тот сумрачный, по-зимнему холодный, день Вильям Федорович, как обычно, работал за письменным столом. Услышав звонок, он направился к двери, повторяя про себя фразу, которую не успел отпечатать на машинке. В глазок он увидел незнакомых людей: Молодую женщину и седовласого мужчину, на вид благообразного.

          - Вам кого? Что вы хотите?! – резко спросил Вильям Федорович, недовольный тем, что его оторвали от работы.

         - Мы из Балтии, - послышалось в ответ. – Мы насчет перевода на латышский язык книги «Волосы Вероники». Извините, что без предупреждения…

          В мягком голосе женщины чувствовалось смущение.

          Вильям Федорович открыл дверь, отступил на шаг назад, чтобы впустить нежданных гостей. Последняя фраза все еще крутилась в голове. Однако ее уже теснила какая-то смутная тревожная мысль. Он был еще во власти вдохновения, а подкорка уже подавала сигнал опасности. Кроме парочки в квартиру ввалился некто третий – мрачный тип с жестким взглядом. Через минуту он приставил нож к горлу, прокаркав: «Золото, «баксы», деньги!».

          - Какие еще «баксы»?! – возмутился Вильям Федорович и сразу же почувствовал, что горло и шею сдавили страшные тиски. Мрачный тип провел прием на удушение. «Кажется, готов», - услышал Вильям Федорович голос откуда-то издалека и, весь, превратившись в тугую пружину, рванулся…

           - Господь дал мне в тот час силу. Господь помог мне выстоять. Я должен был погибнуть, как многие уже погибли в нашем городе. Но господь спас меня. – Такими словами встретил меня Вильям Федорович, когда я пришел к нему после побоища. В квартире тогда еще чувствовался запах пороховой гари.

           Он рассказывает, а мне кажется, что я слушаю детективную страницу очередного его романа- летописи. И я, словно Фома неверующий, прошу наклонить голову, провожу пальцами по шрамам на голове, разглядываю колотые и резаные раны на животе. Дотрагиваюсь до страниц рукописи, залитых кровью. Протянув руку, беру альбом по искусству, нашпигованный ружейной дробью.

           В течение длительного времени (не меньше часа) в квартире шла ожесточенная борьба. Вильям Федорович, вырвавшись из рук бандитов, решил больше не даваться им в руки. Он попадал под страшные удары, на него наводили пистолет, угрожая прикончить на месте.

           - Стреляйте, сволочи! Вы и так меня уже убили! – бросал в лицо бандитам Вильям Федорович, весь залитый кровью, и почти не осознавал вполне: жив ли он или это какой-то запредельный кошмар. Он метался по кабинету, показывал «ценности», шкатулку с деньгами, но не давал себя связать телефонным шнуром. Впрочем, и бандитам приходилось увертываться, когда Вильям Федорович, по их же требованию, сдернул ружье и произвел два выстрела, но ни в кого не попал. Бандиты, неотступно следовавшие за хозяином квартиры, успели перехватить стволы.

          Разумеется, преступники в квартире В.Ф.Козлова оказались не случайно. Они знали, что идут к писателю, и к хорошему писателю, которого много раз переводили на иностранные языки, языки народов СССР. Это и объясняет то, как психологически точно они определили способ проникновения в квартиру. Правда, они, кроме оружия, предусмотрительно захватили с собой и набор инструментов: две «фомки» и долото. На случай, если хозяина не окажется дома.

          Много чего знали бандиты, да в чем-то просчитались. Например, не ожидали, что мирный писатель окажет столь ожесточенное сопротивление. И, похоже, у них было явно преувеличенное представление о «сокровищах» писателя.

          Нет слов, в так называемые застойные времена В.Ф.Козлов не бедствовал. В отличие от других литераторов, он вел трезвый образ жизни, не шиковал, не роскошествовал, а главное – работал как вол. А тогда труженик вполне мог обеспечить себе и своей семье сытую жизнь. Меня бесит, когда я слышу каждодневное верещание радиоканареек и бормотание телеголов по поводу уравниловки в прежние времена и благоденствия работяг в настоящем. Все это сущее вранье.

         Так вот. У Вильяма Федоровича были какие-то изделия из бронзы, но он с ними давно расстался. Совершенно очевидно, что ныне честный, совестливый писатель не в состоянии заработать себе на пропитание литературным трудом, издаваться, вообще писать, пусть даже «в стол», как это делали некоторые авторы прежде.

          А Вильям Федорович и есть русский совестливый писатель, которому никто не собирается выделять премии и гранты. Поэтому ему и пришлось расстаться с некоторыми изделиями, которые он когда-то приобрел из любви к искусству. Что и позволило ему до последнего времени, как говорится, держаться на плаву. Ну, еще пенсия выручает. Шестьдесят исполнилось как раз накануне гайдаровских реформ. Словом, Вильям Козлов не сложил оружия, пишет романы-летописи. На писательском столе В.Козлова лежит тетралогия: «Карусель», «Поцелуй сатаны», «Черные ангелы в белых одеждах» и «Дети ада». Возможно, это единственный такого рода опыт в нашей стране. Художественная версия того, что все эти десять лет происходит в стране.

           Но кто навел бандитов на квартиру писателя? А то, что бандиты в квартире В.Ф.Козлова оказались по наводке, доказывают многие факты. Но вот поживиться им тут оказалось нечем. В шкатулке красного дерева оказалась лишь 160 тысяч рублей пенсии (160 рублей в современном исчислении, после деноминации 1997 года – А.М.). Да еще медь, вышедшая из употребления, - «двушки» и пятаки для метро. Магнитофоном они тоже не соблазнились. Кому нужен магнитофон двадцатилетней давности? Он бандитам пригодился лишь для того, чтобы наносить удары по голове хозяина квартиры. Кто так глупо подставил банду? И ведь не юнцы какие-то, а мужики, убеленные сединами… И один из них, как уже выяснилось, - рецидивист-уголовник, промотавший по тюрьмам и лагерям двадцать лет своей жизни…

           И тут, пожалуй, уместно напомнить читателям о некоторых обстоятельствах жизни и деятельности Вильяма Козлова.

          Он ведь был в числе тех, кто чуть ли не первым в нашем городе встал на защиту чести и достоинства русских людей, заявил протест разрушителям русской культуры, государственности. Я имею в виду прежде всего его выступление на телевидении в 1990 году (вместе с С.Ворониным, П.С.Выходцевым, М.Любомудровым), а также его публикации в журнале «Ленинградская панорама». Он и тогда проявил твердость и мужество, без недомолвок и утаек сказал правду о том, что происходит в Ленинградской писательской организации.

          Надо было видеть, как выли и визжали литературные бейтаровцы, когда на страницах периодических изданий появлялось имя Вильяма Козлова. Они готовы были растерзать даже мирного лирического поэта Вяч. Кузнецова, на которого в одной из своих публикаций ссылался В.Ф.Козлов. Был такой эпизод: в «белом зале» Дома писателя на Шпалерной толпа литераторов подступила к поэту с воплями, в которых слышалось нечто библейское: «Распни его! Распни его!». Но приводят и более точные слова: «Кузнецов, застрелись!». Вяч. Кузнецов, однако, не застрелился, да и от слов своих не отрекся, как это иногда бывает в подобных случаях. Ожесточение в лагере космополитизированной интеллигенции было столь велико, что одна критикесса, сотрудница «Авроры» (на каких задворках нынче этот журнальчик?), дошла до утверждения, будто худой человек В.Ф.Козлов и писать-то не умеет. А то, что издано и понравилось широкой публике (например, «Президент Каменного острова»), сочинил кто-то, мол, другой. Прием, конечно, не новый…

          Разумеется, после первых же публичных выступлений В.Ф.Козлову (а также и автору этих строк, другим нашим товарищам по мятежному «содружеству», впоследствии ставшему независимой писательской организацией) стали возвращать уже одобренные к изданию рукописи.

          Разбойники, возможно, не знали всех этих обстоятельств, иначе зачем они пошли бы грабить давно не издававшегося писателя? Кто так глупо их подставил? Или, напротив, не так уж глупо? Ограбление лишь инсценировка? А замышлялось нечто гнусное, жестокое и страшное? Например, ритуальное убийство…

          Сам Вильям Федорович осторожен в своих суждениях. И не потому, что смелости у него убавилось. Моральный дух его высок. Тут другое. Будучи человеком по природе своей, по воспитанию человеком честным, справедливым, он не хочет говорить ничего лишнего в адрес своих противников. Он считает, что не стоит нам уподобляться тем, кто в убийстве священника Александра Меня в зависимости от политической конъюнктуры то «Память», то окружение почтенного русским народом православного иерарха.

          Удовлетворимся тем, что Вильям Федорович, слава Богу, жив и уже начал работать. Правда, он находится под наблюдением академика Ф.Г.Углова, который предписывал ему работать не больше трех часов в день. Разумеется, это ограничение Вильяму Федоровичу в тягость. Ведь он привык «молотить» по двенадцать и по двадцать часов в сутки.